Ее тело и другие

Этот сборник рассказов – исследование женственности, отношения к женщинам и их телам.

Каждый рассказ – искаженная версия мира, в котором мы живем. Автор умело использует фантастические элементы и смешивает, казалось бы, несочетаемые жанры, чтобы показать абсурдную реальность.

Тут и пугающая сказка о таинственной ленточке на шее, которую никому нельзя развязывать, и слишком реалистичная антиутопия о болезни, поразившей весь мир, и пересказы серий сериала “Закон и порядок”, которые по осколкам складываются в зеркало и отражают лик современного общества.

Яростный, чувственный и сексуальный текст. Кармен Мария Мачадо – новое запоминающееся имя в художественной литературе, ей удалось сделать то, что под силу немногим: завоевать любовь критиков, читателей и расширить возможности фикшна, а именно стереть все жанровые грани.

О чем, по-нашему, эта книга
О том, что значит быть женщиной в современном мире

О личных границах и (не)возможности их защитить

О попытках избежать одиночества в шумном мире

О новом взгляде на опыт взросления, отношений и материнства

О травмах и шрамах, которые наносят близкие люди

О тайных желаниях и голоде, о том темном, стыдном, что кроется в человеческой душе

О ненависти и любви к себе

Премии
Финалист Национальной книжной премии в области художественной литературы.

Обладатель премии Bard Fiction Prize, премии Lambda Literary Award в номинации “Лесбийская фантастика”, литературной премии Бруклинской публичной библиотеки, Премии имени Ширли Джексон и Премии Национального круга книжных критиков.

Почему мы решили издать эту книгу
Пример качественной современной прозы высшего разряда, которая была оценена и читателями, и критиками.

Для кого эта книга
Для любителей качественной современной прозы.

Для читателей, которые следят за зарубежными новинками, читают трендовые премиальные книги, рекомендованные критиками.

Для любителей феминистской и экспериментальной литературы.

Цитаты из книги

Его версия
Будь я взрослой, могла бы возразить отцу, что в этом мире бывают истинные сущности, которые разглядит лишь одна пара глаз. Но в ту пору, ребенком, я приняла его версию истории и засмеялась, когда он подхватил меня со стула, поцеловал и сказал, мол, беги играй.

Ленточка
– У жены, – произносит он, – не должно быть секретов от мужа.

– Нет у меня секретов, – возражаю я.

– А ленточка?

– Ленточка вовсе не секрет. Просто она – моя.

– Ты с ней родилась? Почему на шее? Почему она зеленая?

Я молчу. Он долго ждет ответа. Потом повторяет:

– У жены не должно быть секретов.

Наша первая осень
А потом осень, первая осень, наша первая осень, первое наше блюдо из тыквы, первые свитера, горелая вонь обогревателя, не вылезать из-под тяжелых одеял, запах дыма, напоминающий о том, как мне было двенадцать, я была герлскаутом и жила в палатке с девочками, которые меня терпеть не могли.

Я не выдержу
Чистый младенческий запах сменяется чем-то докрасна раскаленным, словно горелка электрической плитки, на которой ничего нет. Я притрагиваюсь к маленьким ножкам, а она орет, я фыркаю ей в животик, а она орет, и что-то во мне ломается: я – континент, но я больше не выдержу.

Спасибо тебе
Я оставляю сообщение.
Вот что я говорю:
– Почему ты бросила ее на меня?
Вот что я хочу сказать:
– Это почти уничтожило меня, и все же нет. Это сделало меня сильнее. Ты сделала меня лучше.
Спасибо тебе. Я буду любить тебя до конца времен.

Как твердая груша
– Я тебя люблю, – признаюсь я. Впервые я это сказала, и слова оставляют странный вкус у меня во рту – вкус правды, но еще не созревшей, словно слишком твердая груша. Я отбираю у нее подсвечник, прячу в карман куртки. Целую ее висок, скулу. Она утыкается в меня.